Железный крест - Страница 61

Она не сводила глаз с Акселя, словно бы он чем-то ее раздражал. Потом вцепилась в его руку и приблизила лицо.

— А знаешь, он зовет меня…

— Кто? — Аксель с трудом преодолел инстинктивное желание вырвать руку и отшатнуться.

Бритта помолчала. Потом он услышал эхо своих собственных, недавно сказанных слов — она прошептала их ему чуть не на ухо:

— Есть вещи, которые нельзя скрыть.

Он отнял у нее руку и посмотрел поверх ее серебристо-белой головы на Германа.

Тот пожал плечами.

— Сам видишь… — сказал Герман устало. — Что будем делать?

— Адриан! Не вертись! — Анна даже вспотела.

Ребенок упорно уворачивался. В последнее время Адриан овладел искусством уворачиваться в совершенстве: крутился, будто уж, даже носок на него надеть требовало изрядной ловкости и немалого труда. Потом он просто-напросто выскользнул из ее рук и начал с веселым смехом носиться по дому.

— Адриан! Иди сюда! У мамы уже сил нет… Мы сейчас поедем с Даном в Танумсхеде. А там зайдем в «Хедемюрс», посмотрим игрушки. — Она решила пойти на подкуп, хотя взятка в перспективе никак не решала проблему одевания.

— Вы еще не готовы? — На лестнице появился Дан. Анна сидела на полу, перед ней высился ворох одежды, а Адриан носился по гостиной, как искусно запущенный волчок. — Лекция начинается через полчаса, так что я…

— Тогда одевай его сам! — Анна кинула в сторону Дана комбинезон Адриана.

Дан с удивлением посмотрел на нее. В последние дни настроение у нее было подавленное. Ничего удивительного. Соединить две семьи… Конечно, она не ожидала, что это потребует столько времени, и выдержки, и нервов.

— Адриан! — Выждав удобный момент, Дан перехватил голого дикаря поперек живота. — Посмотрим, не растерял ли я навыки…

С носками и трусами все прошло неожиданно легко, но позволить надеть на себя штанишки Адриан решительно отказывался. После нескольких относительно спокойных попыток Дан прикрикнул:

— Не вертись!

Адриан замер, покраснел и закричал:

— Ты не мой папа! Уходи! Я хочу к па-а-а-пе!

Для Анны это было слишком. На нее нахлынули кошмарные воспоминания о жизни с Лукасом, когда она была пленницей в собственном доме. Не выдержав, она взбежала по лестнице в спальню, упала на кровать и зарыдала.

Через минуту она почувствовала на спине руку Дана.

— Как ты, девочка? Не огорчайся… ничего страшного. Понятно же — для него это новая ситуация, и он нас испытывает. Между прочим, он просто ангел по сравнению с Белиндой в его возрасте. Да что там… она была профи, а он так… любитель. Я помню, с этим одеванием… один раз дело дошло до того, что я выставил ее за дверь в одних трусах. Пернилла взбеленилась… дело-то было в декабре.

Анна даже не улыбнулась. Все ее тело сотрясалось от рыданий.

— Ну что ты, старушка? Не пугай меня… я знаю, через что ты прошла, но мы же с этим справимся. Просто должно миновать какое-то время, и мы все успокоимся. А ты… мы с тобой, я же говорю, мы с этим справимся.

Она повернула к нему заплаканное лицо и села.

— Я… я знаю… — Она все еще всхлипывала. — Я не знаю, что со мной…

Дан ласково погладил ее по спине. Анна постепенно успокоилась.

— Правда, сама не знаю, что на меня нашло… со мной такого не бывает… Только когда я… когда я…

— Что?

— Только когда я беременна…

В комнате повисла тишина, и в этой тишине прозвучал тоненький голосок:

— Я оделся. Сам. Я уже большой. А игрушки поедем смотреть?

Адриан стоял в проеме двери, чуть не лопаясь от гордости. Он и в самом деле оделся. Брюки, правда, были напялены задом наперед, а свитерок на левую сторону, но это неважно. Он оделся! Совершенно самостоятельно.

Уже в прихожей пахло просто замечательно, и у Мельберга сразу поднялось настроение. Рита позвонила еще до одиннадцати и спросил, не хочет ли он прийти на ланч, поскольку Сеньорита выразила желание поиграть с Эрнстом. Мельберг не стал спрашивать, каким образом Сеньорита сообщила об этом хозяйке. Есть вещи, о которых неудобно спрашивать.

— Привет, привет! — Юханна помогала Рите резать овощи.

Ей это было не так легко — живот не давал подойти вплотную к разделочному столу.

— Привет! А пахнет у вас, как в раю! — Мельберг демонстративно понюхал воздух.

— Чили кон карне. — Рита подошла и чмокнула его в щеку.

Он подавил желание поднять руку и погладить место, куда он его поцеловала. Присев, Мельберг обратил внимание, что стол накрыт на четверых.

— Мы еще кого-то ждем? — спросил он.

— Моя половина придет, — сообщила Юханна, массируя крестец. — Потянуло на домашнюю еду.

— Может быть, сядете? — предложил Мельберг, отодвигая стул. — Нелегко, наверное, таскать эту штуку.

Юханна, отдуваясь, села.

— Вам и не понять. Ну ничего, скоро избавлюсь. Жду не дождусь.

Она погладила себя по животу и перехватила взгляд гостя.

— Хотите потрогать?

— А можно? — глупо спросил Мельберг.

О существовании своего собственного сына он узнал, когда тот был уже подростком, поэтому все подробности ожидания отцовства так и остались для него загадкой.

— Вот тут… брыкается, как конь. — Юханна взяла его руку и положила себе на живот.

Мельберг почувствовал сильный толчок и вздрогнул.

— Вот это да! — сказал он. — Ничего себе! А это не больно?

Он не снимал руку с живота — толчки следовали один за другим.

— Нет… только засыпать мешает. Футболистом будет.

— Думаю, да. — Мельбергу не хотелось убирать руку.

Эти забавные толчки пробудили в нем чувства, о которых он даже не подозревал и затруднялся определить. Восторг? Тоска? Одиночество?